Мужчина находился в неподдельном шоке, нахлынувшем параллельно зарождающейся в хрупком теле на диване истерике. Только сейчас, перенеся ни с чем не сравнимую боль, она позволила своему телу содрогаться.

— Аллегра, вам нельзя плакать. — обеспокоенно произнес Снейп.

Девушка закусила незажившую губу, и сразу отпустила, почувствовав укол неприятных ощущений.

— Я буду видеть? — сдавленно произнесла она.

Её голова, с мольбой обратилась к нему и глаза распахнулись.

— Люмос максима.

Он направил яркий свет прямо на нее и стал осторожно всматриваться в хрусталики, с которых сползала кровяная завеса, однако краснота белков заставила его поежиться и вспомнить о неприятном. Именно в этот момент в голове предстал Волан-де-морт со своими змеиными глазами, наполненными пустой ненавистью и яростью, ждущий Аллегру в своих рядах.

Один глаз был белее, а вот второй выглядел заметно хуже, однако ясно серая радужка была не повреждена, оболочку восстановят зелья, а кожа пройдет дня за два. Признаться, он не ожидал столь быстрого эффекта от лекарств, кровавые бугорки на руках, шее и лице заметно уменьшились. Слишком быстро, как-то неправдоподобно.

— Вы различаете свет? — Спросил он.

— Сейчас начинаю понемногу, до этого не могла.

— Значит не все так страшно, думаю быстро восстановитесь. Нокс. — сказал он, гася палочку, отчего-то не веря своим словам.

— Спасибо, что спасли мои глаза. — совсем тихо проговорила она.

Мужчина не знал, что на это ответить, просто не заслуживал этих слов, пропитанных искренностью и благодарностью.

— Вам нужно в больничное крыло…

— Нет, профессор. — повышая голос, перебила она.

Северус смотрел в невидящие глаза, но различал в них беспокойство, неуловимые эмоции.

— Я не хочу, чтобы вся школа узнала об этом инциденте.

Она беспокоится за него? Или из-за себя…

— Но не обязательно рассказывать…

Северус запнулся, это выглядело так, будто он себя выгораживает, ужасное чувство вины подкатило к горлу комком. Это были слова труса, не готового отвечать за свои ошибки, но он вовсе не хотел говорить их…

— Если это можно будет скрыть от школы, то от профессора Дамблдора вряд ли.

Мужчина сильнее вгляделся в девушку, пытающуюся принять сидячее положение. Он помог ей сесть. Не веря в то, что услышал… Что нашло на нее? Вчера готова была проклясть, а сегодня защищает, выгораживает от ненужных разговоров с Альбусом, который не будет ругаться, однако его планы встают под угрозу, и Хогвартс будет в неведении… Он удивлялся все больше и больше, её реакция так непредсказуема, он снова увидел в ней тихоню, скромную девочку, не способную причинить кому-либо проблемы. Нет, сегодняшняя оплошность едва не лишила ее зрения, отчего Аллегра так добра с ним? Невозможно поверить…

— Просто помогите мне добраться до комнаты, если меня еще не выселили. — с улыбкой, от которой захотелось выть, проговорила она.

— Аллегра…

— Я думаю, через камин будет удобнее всего, только определите мне эльфа, а то я сама не справлюсь с пижамой.

Еще одна неподходящая к месту улыбка слетела с её губ… Северус вглядывался в черты её лица не наполненные враждебностью, открывали старый забытый мир светлого ребенка, не способного причинять боль. Беллатрисса больше не могла с ней сравниваться, она сразу же отпала. Она сделала попытку встать, но с потерей зрения терялось и ощущение баланса, он снова подхватил её под локоть. Невидящий взгляд обратился прямо к нему, девушка старалась разглядеть. Странное ощущение настигло его нутро, будто его скомкали и кинули на пол, как ненужный черновик. Почему она так смотрит? Пускай не различает, но смотрит. Глаза практически избавились от крови, однако были все еще красны.

— Закройте глаза, не раздражайте слизистую. — прозвучал его уверенный голос.

Я видела его темные очертания, в ореоле каминного света, слабое ощущение блаженства освобождало от ненависти, он спас мои глаза, которые были мне нужны, как спас жизнь, тогда на астрономической башне. Неправильные чувства: хотелось прижаться, обнять, снова почувствовать его прохладные руки на своей коже, но момент осуществления мечты прошел. Северус подвел меня к камину, и я ощутила, как языки пламени поглотили меня. Моя комната, я даже не знаю в каком она была состоянии, чтобы предстать перед профессорским взором. Он усадил меня на кровать.

— Завтра на занятия не выходите, я скажу, что вы приболели.

— Но зрение ведь должно будет вернуться? — с закрытыми веками, произнесла я.

— Не до конца, потребуется больше времени, чем одни сутки, это сложный процесс. Завтра в обед приходите ко мне, я сделаю осмотр, а до тех пор за вами будет присматривать домовик. Добби! — скомандовал привычный резкий голос.

С хлопком маленькое существо появилось в комнате, я не могла различить его, однако слышала писклявый поддакивающий голосок, когда Северус давал инструкции.

— Спокойной ночи, Аллегра. — ровным тоном произнес он. — Да, пароль каминной сети — «Феликс Феличис», эльф завтра вас проводит ко мне.

Я услышала сильные трески головешек, вновь разгорающегося камина, и кажется даже различила зеленое пламя, когда профессор исчез из моих покоев. Домовик проводил до ванной, и помог переодеться в пижаму, затем уложил на кровать, словно немощную старушку.

— Мастер Снейп, сказал, чтобы перед сном вы выпили это.

Он вложил в руку прохладный стеклянный флакончик. Содержимое не было противным, оно отдавало травами, валерьянкой, бессмертником, я узнала зелье сна без сновидений.

— Спасибо, ты можешь быть свободен, я позову утром, Добби, кажется?

— Да мисс, спокойной ночи мисс… — его голос выражал какую-то робкую неуверенность, эльф не привык слышать спасибо, тем более из уст Слизеринки.

Он с хлопком исчез, а я уснула почти мгновенно, не смотря на перенесенную боль, этот вечер был волшебным… Его руки… Но мысли оборвались, унеся сознание в пустую темень.

Глава 12. Симфония крови

Длинные пальцы, с шероховатыми кончиками. Изящная кисть, эти руки должны принадлежать пианисту, набирать плавную мелодию, использовать всю целостность души, вкладывая в сонату частичку себя, уходить в мир музыки, соблюдая все знаки. Legato, — нежно проводит ладонью по моему лицу, не пропуская сантиметра, чтобы не потерять гармонию мгновения, он не видит красоты звучания, которое ему с легкостью удается, не слышит нежных украшений, переходов, не чувствует того, что чувствую я. Poco Acсelerando, он ускоряется, скользя по моим рукам, в этот момент главное — техника, но и ощущение всепоглощающей, нарастающей тяжелой легкости присутствует в каждом аккорде. Снова возвращается к лицу, шее. Гладкими, манящими прикосновениями, спускается к груди… Crescendo, тело охватывает приближающийся поток возбуждения, сердце ускоряет ритм, переходя из allegretto, сразу же в presto. Staccato, staccato … Он слишком близко к тому, чтобы окунуть меня в симфонию страсти, подвергнуть самой сильной пытке наслаждением, позволить забыться в таланте музыканта. Руки спускаются ниже…Sforzando! Я не выдерживаю, и тело совершает бесконтрольный рывок… Прикосновения пианиста пропадают… Он боится вновь дотронуться до рояля, не хочет расстроить инструмент, не понимает насколько его игра прекрасна, как отзываются на его пальцы клавиши и струны, где-то там, глубоко за резным деревом. Сердце успокаивается, переходя в Allegro… Моё имя — название одного из быстрых темпов в музыке, мелодичное дополнение к вырывающейся на волю сущности, желанию вновь ощутить на себе изящные кисти, ладони, дарующего свободу, играющего романсы и песни без слов композитора на дрожащем в предвкушении теле. Быть идеальным инструментом только для него, пытаться изобразить невозможное, помочь ощутить всю привлекательность звуков, которые он создает… Запредельная мечта, отдаться в плен ощущениям и гармонии, которую не зная того сам, музыкант создал в моей душе, голове, в желающем теле…